Просмотр источника

Вопрос о взаимоотношениях населения оккупированных терри­торий и партизан долгие годы оставался одним из "скользких" сюже­тов советской историографии. А между тем взаимоотношения эти, как показывают не только воспоминания очевидцев, но и официаль­ная документация штабов партизанских движений, были далеко не безоблачными - причем едва ли не во всех регионах⁷⁵. В значитель­ной мере это было связано с установкой по отношению к оккупиро­ванному населению, существовавшей в верхах. Бывший адъютант для особых поручений при начальнике Украинского штаба партизан­ским движением А.Русанов на своем допросе в штабе РОА сформу­лировал ее таким образом: "'На этот счет существует такое мнение: раз население при отходе Красной армии не ушло с него, значит оно было настроено не по-советски. Во всяком случае это колеблющий­ся элемент. И с ним особенно считаться не приходится. С ним пере­стают общаться уже тогда, когда при отходе по известному приказу Сталину должно все уничтожаться - заводы, посевы, скот и т.д."⁷⁶.

По свидетельству очевидца: "В 1942 в Крыму была засуха, посевы не дали никакого урожая. У многих начался голод. Когда советские отступали, зерно на элеваторах собрали — чтоб немцам не попало, обливали бензином и сожгли. Оно полностью не сгорело, с запахом гари немцы конечно не бра­ли. Сами на ручных тачках возили, промыли, пололи и пекли хлеб — так многие спаслись от голода"¹¹.

Для Крыма, который и в мирное время ввозил продовольствие из других областей, а во время оккупации и вовсе оказался отрезанным от Большой земли, подобная практика - уничтожать все, только бы не досталось врагу, - была самоубийственна. А если учесть, что на­селение во многих деревнях уже с первых дней было изрядно обо­брано оккупантами... (Например, в декабре 1941 г. спецкоры ТАСС сообщали из Крыма (26.12.1941): "В селах Шули,Уппа, Кучки, Изим-баш, Кокколах [так в тексте - Г. Б.] и др. гитлеровские изверги изъяли у населения все продукты питания, теплую одежду, скот, птицу и выг­нали из дому. Ограбив население, немецкое командование приказало еще внести натуральный налог на каждую душу населения: муки - 16 кг, крупы - 12 кг, картофель - 5 кг")⁷⁸.

Можно себе представить чувства людей, которые не только нео­жиданно оказались один на один с врагом и отныне ежечасно были вынуждены заботиться о выживании, но и в довершение к этому стал­кивались с наглыми грабежами и поборами "своих" - партизан, мно­гие из которых, как видно даже информации ЦШПД, отнюдь не отли­чались гуманным поведением. Как результат- во многих деревнях, где разворачивалось партизанское движение, партизаны воспринима­лись не иначе как бандиты и едва ли не большее зло, чем немецкие оккупанты. Такое отношение населения к партизанам не было ново­стью для руководства партизанского движения⁷⁹; сохранились в офи­циальной документации и фиксации настроений крымчан вроде это­го: "'Отношение к партизанскому движению разношерстно. Где очень часто бывают партизаны и насильно забирают продукты для своего питания, заправилы сел (старосты) называют их ворами. У населе­ния создается видимость, что немцы грабят и партизаны грабят"⁸⁰. Аналогичные высказывания обнаруживаем и в устных источниках.

Уже упоминавшийся нами представитель главного штаба По­пов в своем донесении в центр констатировал, что боевые дей­ствия крымских партизан развернулись только с февраля 1942 г., продолжались они и в марте-мае 1942 г.⁸¹. Однако в связи с голо­дом наблюдалось массовое дезертирство из отрядов. По свиде­тельству Попова, в отрядах 3 и 4 районов: "Все павшие лошади съедены, партизаны питаются бродячими собаками... Питаются исключительно за счет помощи, которая оказывается из Севасто­поля и Кавказа, употребляют в пишу щавель, траву, листья дере­вьев... некоторые бойцы начали есть лягушек". Положение было столь тяжелым, что отмечались случаи людоедства. В апреле 1942 года по отрядам 3-го района умерло от голода 59 человек, а по 4-му району - 55 человек, "на почве голода - из 2-го Симферополь­ского отряда дезертировало 3 командира группы и 2 бойца"⁸².

В своей информации в центр Попов сообщал также "о преда­тельстве населения Коуш, Бия-Сала, Улу-Сала, Бешуй, Джалман-чик, где "все татарское население с 14-летнего возраста вооружи­лось и при некотором приближении партизан к вышеупомянутым пунктам, последние встречали огнем и мечом", а также предлагал - как ясно следует из контекста уже не в первый раз - нанести бомбовый удар по дер. Коуш"⁸³.

Выводы, сделанные '"особистом" Поповым о первом этапе парти­занского движения в Крыму, были весьма серьезные:

• несистематическое оказание помощи продовольствием вызы­вает антисоветские настроения среди бойцов;
• боевая деятельность партизанских отрядов отныне зависит ис­ключительно от той продовольственной помощи, которая должна быть оказана из Севастополя и Кавказа; если этой помощи не будет, тот партизанское движение в Крыму находился под угрозой полной лик­видации и гибели партизан от голодной смерти;
• для успешных боевых действий партизанских отрядов необхо­дим разгром "основного гнезда татарской контрреволюции - дер. Коуш, Бешуй и Корбек"⁸⁴.

Прозвучала в сообщении Попова и основная причина фактичес­кого провала движения на первом этапе - неудачное руководство Мок-роусова и Мартынова.

Мы не случайно столь подробно остановились на информации лейтенанта госбезопасности Попова - подобные сообщения с мест формировали у высшего руководства страны мнение о ходе парти­занского движения в Крыму, и, безусловно, они в значительной сте­пени влияли на решения высшего руководства о дальнейшем раз­витии движения.

...

Так, уже 17 июня 1942 года командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Буденный и член Военного Совета СКФ адмирал Исаков ходатайствовали перед Сталиным о немедленном снятии Мокроусова и Мартынова, не справившихся с работой, а также о том, чтобы "из остатков воинских частей, находившихся в партизанских отрядах, создать партизанскую дивизию, имевшую в ее составе не­значительные остатки гражданских партизанских отрядов".

Руководство СКФ просило также санкционировать назначение ко­мандующим партизанского движения в Крыму полковника Лобова -"хорошего боевого командира", военкомом - полкового комиссара Попова⁸⁵. Спустя месяц, 19 июля 1942 года, Штаб фронта радировал в Крым, что "Мокроусов и Мартынов больше не вернутся", командую­щим партизанского движения в Крыму назначался полковник Лобов⁸⁶.

24 июля 1942 г. в новых военных условиях - полной оккупации Крыма-начальником Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандования П.Пономаренко, членом Центрального штаба В.Сергиенко⁸⁷ и секретарем Крымского обко­ма В.Булатовым был утвержден "План по руководству партизанс­ким движением, усилением боевой деятельности, развертывания но­вых партизанских отрядов в Крыму".

В нем говорилось, что "оставление частями Красной Армии и флота Керченского полуострова и г.Севастополя дает возможность противнику перегруппировать освободившиеся войска на другие уча­стки фронта". Констатировалось также, что имеется "заигрывание немцев на чувствах местного населения - крымских татар, но насе­ление в своем большинстве враждебно относится к немцам". Со­гласно документу, в июле 1942 г. в Крыму действовало 22 партизанс­ких отряда (преимущественно в районах южного и восточного Кры­ма), необходимо было развернуть партизанское движение в север­ных районах (Джанкойский, Красноперекопский, Ленинский и др.).

Общими задачами были названы - усиление боевой деятельности партизанских отрядах на коммуникациях и по дезорганизации тыла про­тивника, особенно на железной дороге Севастополь-Симферополь-Джан-кой; расширение сети партизанских отрядов и диверсионных групп; уси­ление связи подпольных партизанских организаций с партизанскими от­рядами, обеспечивая их совместную работу среди местного населения.

Был сформулирован и основной принцип работы партизан -"де­лать все, что нарушает тыл захватчиков и оттягивает максимум сил немцев с фронта"⁸⁸.

Таким образом, комплекс негативных причин и неблагоприятных обстоятельств обусловил фактический провал начального этапа партизанского движения в Крыму и предопределил трудное его развитие и течение в последующие месяцы.

Между тем. несмотря на принятые меры, ситуация с партизан­ским движением не слишком изменилась. Положение партизан ос­тавалось крайне тяжелым.

Так. 16 августа 1942 г. начальник 4-го управления НКВД СССР П.Судоплатов переправил начальнику ЦШПД П.Пономаренко "Из района Симферополя" от руководства партизанского движения Кры­ма сообщение следующего содержания:

''Просьба передать тов. СТАЛИНУ и тов. БЕРИЯ: тысячи крымских партизан ведут ожесточенные бои с   крупными   силами   противника.

За один месяц мы уничтожили 10 тысяч гитлеров­цев, более тысячи автомашин, много оружия и техни­ки. Последние 20 дней не получаем ответов и помощи Северо-Кавказского фронта и Крымского обкома партии.

Более 500 человек больных и раненых голодают и обречены на смерть. Продовольствие на месте дос­тать не можем ввиду неурожая и полного ограбления населения немцами.

Просим возобновить помощь и эвакуировать боль­ных   и   раненых   воздухом,    морем"⁸⁹

Положение становилось столь критическим, что уже спустя не­сколько недель новое командование партизанского движения Кры­ма пришло к выводу, что перспектив развития движения в Крыму нет, о чем и сообщил П.Пономаренко полковник Южного штаба ПД Х.Мамсуров: "По Крыму действует 22 партизанских отряда. Коли­чество отрядов уменьшилось в связи с вывозом оттуда значитель­ной части раненых, больных, истощенных. Руководящий состав от­рядов (Лобов, Луговой и др.) настроен по существу выехать из Кры-ма в связи с невыносимой обстановкой"⁹⁰ .

Однако такое мнение не было поддержано ни Центральным шта­бом партизанского движения, ни руководством обкома. Как вспоми­нает руководитель одного из отрядов И. Генов, секретарь Крымско­го обкома П.Ямпольский "поехал с решением областного подпольно­го комитета и мнением абсолютного большинства о том, что борьбу необходимо продолжать". ("Больных, раненых и истощенных партизан вывезти на "Большую землю", подлечить, а после отдыха снова вернуть в лес для продолжения борьбы"⁹¹).

В результате линия, проводимая Крымским обкомом - ни при каких обстоятельствах не прекращать деятельность партизанского движения, - взяла верх. 18 октября 1942 г. было принято Постанов­ление бюро Крымского областного комитета ВКП(б) "О мероприя­тиях по укреплению партизанских отрядов и дальнейшем развитии партизанского движения в Крыму". Для руководства партизански­ми отрядами Крыма был создан "оперативный центр в составе т.Се-верского (командир партизанским движением), т.Ямпольского (сек­ретарь ОК ВКП (б), т.Мустафаева (секретарь (Ж ВКП(б))", суще­ствующий центральный штаб при этом ликвидировался. Начальни­ком оперативного штаба оперативного центра был назначен Ерма­ков. Существующие райштабы ликвидировались, а отряды перепод­чинялись непосредственно штабу оперативного центра.

Оперативный центр обязывался:

• закончить работу по эвакуации больных и раненых партизан из леса для лечения (примерно 250-300 человек);
• из остающихся частей партизан после эвакуации сформировать 6 отрядов численностью каждый по 60-70 человек, поручив опера­тивному центру определить на месте районы их деятельности;
• насаждать мелкие отряды и партизанские группы в степной ча­сти Крыма, в первую очередь: Евпаторийском, Акмонайском, Камыш-Бурунском, Аджи-Мушкайских каменоломнях, а также в городах;
• просить Военный Совет Черноморского Флота оказать помощь плав­средствами для эвакуации оставшихся больных и раненых партизан.

Были сформулированы следующие задачи партизанских отрядов Крыма на ближайший период: а) усиление войсковой разведки и вой­сковой работы на коммуникациях и связи ("не давать врагу вывозить из Крыма награбленное добро: скот, хлеб, оборудование, взрывать склады с имуществом, склады боеприпасов, имущества"); б) дер­жать противника в состоянии тревоги: нападать на мелкие гарнизо­ны, на комендатуры, штабы, отряды самообороны; в) уничтожать местных предателей, старост, полицаев, бургомистров; г) мстить за каждый акт насилия, произведенный над местным населением.

Работа политического аппарата направлялась "на обеспечение выполнения приказов командования и высокого политико-морального со­стояния партизан", а также на усиление политической связи парти­занских отрядов с местным населением".

Председатель СНК И.Сейфулаев обязывался к 1 декабря 1942 г. "забросить для партизанских отрядов 90-100 тонн продовольствия из расчета 500 чел., на 6 мес, и зимнее обмундирование и другие предметы вещественного довольствия", а также своевременно по­полнять запасы питания.

Кроме того, было решено просить Центральный штаб парти­занского движения выдать для партизанских отрядов Крыма 4 ра­ции типа "Север", а Военный Совет Черноморской группы войск Закавказского фронта выделить одну рацию для Крымского обко­ма ВКП(б). Была сформулирована и просьба к Наркому внутренних дел СССР Л. Берии: "Командировать одного из работников бывше­го наркомата НКВД Крыма для руководства разведывательно-аген­турной работы в Крыму". При этом предлагалось "насадить новую агентуру в городах и селах, особенно татарских" и "забросить группу свежих работников чекистов"⁹².

Таковы были мероприятия по очередной реорганизации партизан­ского движения. Итоги же первого этапа деятельности движения были подведены в "Справке о состоянии партизанского движения Крыма за период 15.11.41 по 15-20.11.42", сохранившейся в личном фонде бессменного руководителя Центрального штаба партизанского дви­жения Пантелеймона Пономаренко в Российском Государственном архиве социально-политической истории.

Согласно документу, потери за первый год составили: из 3098 партизан от голода умерло 450 человек, дезертировало или пропало без вести - 400 человек, погибло в боях 848 человек, было вывезе­но больных, раненых и истощенных - 556 человек (из них - граж­данских - 230 чел., военнослужащих -211, пограничников - 58, мо­ряков - 30, кавалеристов - 27). "В связи с голодовкой" было от­правлено в леса, в степную часть на подпольную и диверсионную работу - 400 человек.

По состоянию на ноябрь 1942 года в лесу в составе 6 партизанс­ких отрядов оставалось 480 человек. Дислокация отрядов была сле-дующая. 1 сектор - 2 отряда - Алушта-Ялта, Севастопольский район; II сектор - 2 отряда - Симферополь, Судак, Феодосия, Ш сектор - 2 отряда - Феодосия, Судак, Кировск - Старокрымский районы.

"Боевая работа" партизан за первый год была такова: истребле­но солдат и офицеров противника - 12000 человек, автомашин всех систем около 1500, пущено под откос 3 поезда, разгромлено обозов с грузом 25, вырезано телеграфного провода - 50000 метров.

В документе нашел отражение и следующий небезынтересный факт: "Старосты  работают   на   нас:

1.Сейтлерский  район   -   деревня   Бурнаш,

1. Сейтлерский район - помощник районного ста­росты,
2. Ичкинский   -   районный   староста,
3. Зуйский   -   дер.   Барахсан,
4. Старокрымский   -   районный   староста,
5. -"   -   дер.   Черный  Кош,
6. -"   -   дер.   Кресты,
7. Колайский  район   -   районный   староста"⁹³.

В приведенном документе, безусловно, обращают на себя внима­ние цифры человеческих потерь. Так, например, не может не удивлять, что число умерших от голода партизан (450 человек) всего в 2 раза меньше, чем тех, кто погиб в ходе боевых действий. Даже если цифры не стопроцентно точны, все равно факт гибели каждого седьмого бой­ца от голода, впечатляет. В то же время - при том явно провальном характере партизанского движения на первом этапе, - определенные сомнения у нас вызывает цифра "истребленных солдат и офицеров и противника" за год "партизанской работы" - 12 тысяч человек.

В ноябре 1942 было принято весьма примечательное постанов­ление Крымского обкома ВКП(б) "Об ошибках, допущенных в оцен­ке поведения крымских татар по отношению к партизанам, о мерах по ликвидации этих ошибок и усилению работы среди татарского на­селения" (18.11.1942). Фактически это была реабилитация крымско­татарского народа, обвиненного прежним руководством движения -Мокроусовым и Мартыновым, - в измене Родине.

Остановимся на этом документе подробнее.

В преамбуле его говорилось, что "анализ фактов, доклады ко­мандиров и комиссаров партизанских отрядов, проведенные на мес­те, свидетельствуют о том, что утверждения о якобы враждебном отношении большинства татарского населения Крыма к партизанам и что большинство татар перешло на службу к врагу, являются нео­боснованным и политически вредным". Признавалось, что в отноше­нии местного населения были допущены неправильные действия, и конфликт между населением и партизанами в значительной степени был следствием отношения "отдельных партизанских групп к мест­ному населению": "...Например, группа т.Зинченко на одной из дорог отобрала продукты проходящих граждан. В дер. Коуш группа парти­зан бывшего 4-го района в пьяном виде устроила погром, не разбира­ясь кто свои, кто чужие. [Вспомним, что именно эта деревня вско­ре стала "гнездом татарской контрреволюции " - в интерпре­тации "особиста" Попова, - в связи с чем ее предлагалось раз­бомбить. - Г.Б.]. Грабеж продовольственных баз фашистами рас­ценивали как мародерство со стороны местного населения и любого попавшего в лес гражданина расстреливали".

Бюро Крымского обкома констатировало также, что "вследствие неудовлетворительной организации заброски продовольствия Северо­кавказским фронтом партизаны месяцами голодали, в силу чего они были вынуждены забирать скот, картофель, кукурузу и проч., что крайне обострило взаимоотношения партизан с населением". Не были забы­ты Крымским обкомом "в изгнании" (руководство обкома находилось в этот период в Сочи) и члены мусульманских комитетов: говорилось, что " органы НКВД и прокуратуры допустили ошибку в том, что вов­ремя не очистили от татарской буржуазии деревни, особенно в южной части Крыма, от остатков притаившихся буржуазно-националистичес­ких, кулацких и других контрреволюционных элементов".

Обком ВКП(б) и НКВД Крыма признавали также ошибочным, что "в момент комплектования партизанских отрядов... ни одного из руководящих областных товарищей, тем более из местных татарс­ких работников не оставили в лесу, а бывший комиссар центра канди­дат в члены бюро ОК ВКП(б) т.Мартынов не справился с возложен­ными на него задачами ..., оторвавшись от руководителей партизанс­ких отрядов, не зная истинного положения дел, направлял информа­цию ОК ВКП(б) в отношении поведения крымских татар".

В документе приводились факты помощи и сочувственного отно­шения крымских татар партизанам ("Целый ряд деревень и сел горной и предгорной части Крыма долгое время оказывали активную помощь партизанам (дер. Кокташ, Чермалык, Айлянма, Бешуй, Айсерез, Шах-Мурза и др.), а десантные части, прибывшие в январе месяце 1942 г. в Судак, целиком снабжались продовольствием окружающими татарс­кими селами этого района. В дер. Кокташ полмесяца жил и кормился партизанский отряд, пока немцы не разорили эту деревню. Деревни Айлянма, Сартана, Чермалык продолжительное время кормили парти­занские отряды 2-го района. Отряд тов.Селезнева 4 месяца стоял в деревне Бешуй и снабжался продовольствием. Нельзя не отметить и такой факт, характеризующий отношение местного населения к парти­занам. В августе 300 чел. партизан 1-го района на виду у населения в течение трех суток ожидали подводную лодку на берегу моря, но ник­то из местных людей не выдал их, а, наоборот когда отряд проходил, оставляя за собой следы, то чабан-татарин погнал по следам партизан отару овец с расчетом замести следы партизан. В деревне Арматлук старик-татарин обиделся на партизан, когда те, посещая его деревню, не заходили к нему только потому, что он татарин").

Бюро Крымского обкома   ВКП(б) постановляло:

"1. Осудить как неправильное и политически вред­ное утверждение о враждебном отношении большин­ства крымских татар к партизанам и разъяснить, что крымские татары в основной своей массе так же враждебно относятся к немецко-румынским оккупан­там, как и все трудящиеся Крыма.

2 . Просить Военный Совет Закавказского фронта и Черноморского флота отобрать и передать в рас­поряжение Крымского ОК ВКП(б) группу коммунистов - политического состава из крымских татар, про­веренных в боях за родину, для направления их в партизанские отряды и работу в тылу.

3. Обязать редакторов газет "Красный Крым" и "Кызыл Крым" основное содержание печатной пропа­ганды направлять на разоблачение фашистской де­магогии в отношении татарского населения, их за­игрывания на национально-религиозных чувствах, показать, что гитлеризм несет татарскому народу тяжкие бедствия,  голод,  бесправие,  унижение, расстрелы, систематически разоблачать предателей татарского народа, широко освещать на страницах печати героическую борьбу народов СССР против заклятого врага - гитлеризма, вселять уверен­ность в скорую победу Красной Армии и изгнание немецко-фашистских   оккупантов   с   советской   земли.

4. Обязать командование партизанским движением в Крыму систематически истреблять фашистских най­митов, предателей татарского народа, мобилизовать для этого само население. Наладить регулярную связь с татарскими деревнями, разъяснять населению смысл происходящих событий, втягивать его в активную борьбу    против    гитлеровских   оккупантов"⁹⁴.

В июле 1943 г. бывший руководитель партизанского движения Крыма А.Мокроусов попытался оспорить это решение, однако в от­вет на его заявление обком еще раз подтвердил, что постановление "по татарскому вопросу является совершенно правильным и ника­ких изменений в формулировках, которые требует товарищ Мокроу-сов, вносить не следует". После этого Мокроусов "признал свои ошибки" и отозвал заявление.

Отметим, что после принятых решений среди нового руководства партизанского движения появились и представители крымскотатарской партийной верхушки, которые на начальном этапе отсутствовали, и, как было официально признано, это стало одной из причин неудач первого этапа партизанского сопротивления ("никто из руководителей совершен­но не учел того, что коренное население Крыма - татары, и следова­тельно необходимо было оставить в лесах авторитетные фигуры из та­тар для постоянной связи и работы среди татарского населения", - так писал полковник Лобов в одном из донесений в центр). По данным "Справ­ки о состоянии партизанского движения Крыма за период 15.11.41 по 15-20.11.42", сохранившейся в личном фонде П.Пономаренко, "посланы в лес" были Рефат Мустафаев - третий секретарь ОК ВКП(б), и с ним группа татарских работников, из них 6 человек уже осели в татарских деревнях" (в их числе - комиссар, заместитель по политической части Нафе Белялов, председатель Верховного Суда Крымской АССР, Мус-тафа Селимов, секретарь Ялтинского райкома партии и другие.)

Исмаил Сейфулаев вспоминал: "Во второй половине 1942 и начале 1943 годов я был на приеме у Маленкова, Калинина, Андреева, Жданова, Косыгина, Микояна, Пономарева, а так­же у ряда высших военных деятелей. Докладывал о состоя­нии партизанского движения, необходимой помощи народ­ным мстителям, перенесшим тяжелую зиму, потерявших значительное количество среди боевых товарищей. Одно­временно Секретарь обкома, начальник штаба партизанско­го движения в Крыму В.С.Булатов написал несколько доклад­ных записок в ЦК. Все и всюду нас внимательно выслушива­ли, но тревога, поднятая Мокроусовым, беспокоила и насто­раживала руководителей. Никто не взялся защитить или опровергнуть предъявляемые нашему народу обвинения. Воп­рос слишком серьезный, никто не хотел рисковать. Все зна­ли, что это выходит за их компетенцию, что такие вопро­сы будет решать лично Сталин... В марте 1943 года Менба-риева⁹⁵ и меня принял Маленков" ^%.

В июне 1943 года уполномоченный Центрального штаба по Крыму В.Булатов вновь осветил этот вопрос - теперь уже на совещании на­чальников разведотделов штабов ПД: "... На основании неко­торых необъективных.., непроверенных данных, иду­щих от наших товарищей, у нас было такое мнение, что добрая половина крымского татарского населения пошла по линии предательской деятельности, на по­воду у немцев. Надо сказать, что на самом деле положение выглядело не так, как его представляли мы сами себе и как информировали руководящие това­рищи,   которые  оставались  на  территории Крыма.    [...]

В ряде  деревень   горной  и  предгорной  части  нем­цам  удалось   создать   отряды   самооборонцев,    причем какой  были  база  и мотивы организации  этих  отрядов самооборонцев?    Немцы,     когда    оккупировали    Крым, организовали  прежде  всего разгром продовольственной базы партизанских отрядов, а у нас был запас продовольствия   на   все   партизанские   отряды,    которых насчитывалось до 3,5 тысяч примерно на год. Естественно, что в качестве проводников на эти партизанские базы немцы подбирали себе людей из числа враждебных националистических элементов. И когда во главе какой-либо карательной группы или немцев или отдельные экземпляры из татар, созда­валось впечатление, и наши товарищи делали такой вывод, что разграбление партизанских отрядов про­водится татарами. И не разобравшись в существе этого явления, не вникнув в глубину настроения татарской деревни, встали на враждебный путь по отношению   к   партизанам.     [...]

Например, если мы в Крыму имеем до 150 дере­вень исключительно с татарским населением, то так называемые отряды самообороны были организо­ваны всего только в 20-25 деревнях. Поэтому гово­рить о том, что татарское население стало на позиции, враждебные по отношению к советской вла­сти,    совершенно   неправильно.     [ . . . ]

Крымский обком партии по этому вопросу принял специальное постановление, где дал надлежащую оценку наших ошибок первоначальных и бывших партизанских отрядов на местах со стороны ряда руководящих това­рищей. . . Это решение обкома партии тов. Пономаренко считает совершенно правильным. И товарищ Сталин, когда до него дошли такие слухи, буквально возмутил­ся и сказал, что не может быть такого положения, видимо,    тут   не   разобрались   или   перегнули   что-то"⁹⁷.

В свете наших сегодняшних знаний о последовавшей вскоре де­портации крымских татар в правдивость фразы о "возмущении" вождя верится с трудом - кажется даже, что Булатов выдавал желаемое за действительное. А вот о чем можно говорить с большой степенью достоверности, так это о том, что, несмотря на принятые реабилитаци­онные по букве решения, "татарский вопрос" не сходил с "повестки дня" и то и дело муссировался в верхах. Исмаил Сейфулаев вспоми­нал свою встречу с маршалом СССР К.Ворошиловым уже в декабре 1943 года: "Я доложил о борьбе партизан с фашистами, о диверсиях но коммуникациях. Маршал внимательно слушал. Когда речь зашла об огульном обвинении крымских татар, начало которому положил Мокроусов, Климент Ефремович сказал сле­дующее: "Крымские татары были и есть предатели. Они в войну 1854-1856 во время обороны Севастополя отказыва­лись снабжать воинские части русской армии сеном, читай­те об этом у Л.Н.Толстого". На это я ответил, что не могу согласиться с этим, татары сено и фураж давали воинским частям, а армейские интенданты хотели получить сено бес­платно, а выделенные из Государственной казны деньги при­сваивали". Думается, позиция члена ГКО К.Ворошилова накануне решающих сражений за Крым, показательна- позволим предположить, что выселение крымских татар было к этому моменту предрешено, и ее осуществление было лишь вопросом времени.

Между тем партизанское движение в Крыму, несмотря на орга­низационно-кадровые изменения и некоторую стабилизацию, и в се­редине 1943 продолжало испытывать серьезные материальные труд­ности. В апреле 1943 г. руководители Крыма В.Булатов, А.Менбари-ев и И.Сейфулаев в письме И. Сталину сообщали, что в Крыму сло­жились благоприятные условия для расширения партизанского дви­жения, в частности, созданы подпольные организации в Севастополе, Керчи, Феодосии и в ряде патриотических групп, имеется приток людей в партизанские отряды, однако принять их невозможно, по­скольку нет никакой "перспективы в оказании им помощи боеприпа­сами и продовольствием". ''В связи с усилением террора, сплошной мобилизацией всего мужского населения на работу в Германию и ростом антигерманских настроений" руководство Крыма просило выделить для постоянной работы два самолета, поскольку "от фрон­та и Черноморского флота периодически получаемая помощь на ко­роткий срок реально ничего не дает", а из-за отсутствия самолетов для постоянной работы "только за последние 6-7 месяцев мы потеря­ли от голода больше 500 прекрасных бойцов - партизан"⁹⁸.

Развернутая информация о состоянии партизанского движения на ЭТОТ момент содержится в информации секретаря Крымского обко­ма В.Булатова "О положении дел и мероприятиях дальнейшего раз­вития партизанского движения в Крыму".

По состоянию на 1 мая 1943 г., "за 18 месяцев партизаны истребили 15200 человек немецко-румынских солдат и офицеров. Уничтожено 1500 автомашин с техников и живой силой противника. Пущено под откос 15 воинс­ких железнодорожных эшелонов с техникой и живой силой, из них только в 194 3 г. 11 эшелонов; по неполным, данным при крушении уничтожено до 50 ору­дий, более 700 солдат и офицеров противника. Выре­заны телеграфные провода более 50000 метров. Взор­вано 3 крупных склада с боеприпасами, фуражом, обмундированием. Сожжена конюшня. В Симферополе отравлен 1500 голос крупного рогатого скота, 100 лошадей противника, на хлебозаводе выведено из строя 10000 механических форм, испорчено 3 вагона кожма-териалов. Уничтожено тягачей, автоприцепов - 48, взорвано мостов - 35, разгромлено обозов - 30, штабов противника - 5. Истреблено 300 предателей. Произведено налетов на гарнизоны противника 30, распространено   газет,    брошюр,   листовок   -'  1950000".

В своем письме Булатов вновь обращал внимание на благоприят­ные условия, сложившиеся для расширения деятельности партизанс­кого движения, и на то, что "проведению в жизнь этих мероприятий мешают обстоятельства крайне тяжелого материального обеспече­ния партизан, в первую очередь, продовольствием, боеприпасами, об­мундированием".

Булатов предлагал высшему партийному органу рассмотреть сле­дующие вопросы:

"1. Вывезти из леса 100 человек больных и ра­неных и заменить их свежими людьми из нашего резерва,    находящегося   на   Большой   земле.

2. Имеем основания заявить о создании 10-12 новых партизанских отрядов по 80-100 чел. каждый. Команди­ров-организаторов   забросить   из   нашего   резерва.

1. Созданные с большим трудом группы советс­ких патриотов в количестве 365 человек, которые объединены свыше 5000 чел., требуют большой по­мощи в руководстве и снабжении их главным образом оружием,    взрывными   материалами   и   экипировкой.
2. Активизировать деятельность диверсионных групп на железных и шоссейных дорогах, портах, складах.    К   этому   все   условия   налицо.
3. Забросить группу партийных работников в количестве 10-15 человек в качестве руководите­лей   подпольных   групп   в   городах   и   районах.
4. Забросить 500 автоматов, 300 винтовок, и соответственно к ним боеприпасов. (Оружие, кото­рое имелось на месте, пришло в негодность из-за отсутствия    смазки).
5. Забросить 1000 комплектов летнего обмунди­рования и обуви для действующих партизанских от­рядов   и   вновь   прибывающих.
6. Решить вопрос о снабжении продовольствием партизан   из   расчета   1000   человек"⁹⁹.

Таким образом, есть основания утверждать, что к середине 1943 года в деятельности партизанских отрядов наметились явные улуч­шения, в них влились новые люди; кроме того, была упразднена дол­жность командующего партизанским движением.

С осени 1943 года, когда в результате глубокого удара Красной Армии в низовье Днепра оборонявшаяся на полуострове 17-я армия германских войск оказалась отрезанной от главных сил, командую­щие группами войск на Украине и начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта неоднократно предлагали Гитлеру ос­тавить Крым и усилить тем самым оборону Правобережной Укра­ины. Фюрер отвергал эти предложения, считая, что оставление Кры­ма будет означать отход от Германии Турции, Болгарии и Румынии - по его мнению, удержание Крыма было одним из важных факто­ров устойчивости южного крыла восточного фронта и сохранения союзников на Балканах. Однако удерживать Крым и находиться здесь германским войскам становилось все труднее.

10 ноября 1943 г. в письме командующего Северо-Кавказским фронтом И.Петрова и члена Военного Совета СКФ Баюкова началь­нику Крымского штаба партизанского движения Булатову ставились следующие задачи для партизан Крыма: немедленно перейти к ак­тивным действиям; проводить набеги на участках дороги: Карасуба-зар-Феодосия, Симферополь, Зуя, Карасубазар; Симферополь-Алуш­та; Бахчисарай-Симферополь; ''шире развернуть сбор агентурных данных, поверяя их захватом контрольных пленных; систематически и правильно информировать население об обстановке на фронте".

По мере ослабления позиций, немцы усиливали террор против мир­ного населения, а также спешно эвакуировали население и имущество. 

По данным ЦШПД, 26-28 сентября 1943 года в совхозе "Крас­ном" немцы расстреляли 600 заключенных¹⁰⁰. Тот же источник в ок­тябре 1943 г. сообщал об эвакуации немцами из Керчи и Керченского полуострова всего имущества вплоть до мебели. Учреждения эваку­ировались в Николаев, заводы были взорваны. Было также расстре­ляно до 1500 человек молодежи, отказавшихся эвакуироваться. Мно­гие крупные здания минировались¹⁰¹.

24 и 25 ноября 1943 после сильной минометной подготовки нем­цы крупными силами сожгли село Бия-Сала, угнали часть населения и ушли. Оставшемуся населению было приказано явиться в Бахчи­сарайскую комендатуру¹⁰².

В конце 1943 г. в борьбе за Крым назрел очевидный перелом в пользу советских войск.

Руководство Северо-Кавказского фронта считало, что операция по захвату Симферополя пока преждевременна ("ее надо тщательно готовить, но осуществить только в том случае, когда обстановка в Крыму сложится так, что захват Симферополя частями Крыма бу­дет предрешен")¹⁰³. В этих условиях было признано необходимым "всемерно укреплять влияние партизан на население и при малейшей возможности населенные пункты по восточной горной части Крыма очищать от немецких старост и немецкой администрации"¹⁰⁴.

Согласно данным В.Булатова, по состоянию на 14 декабря 1943 г., насчитывалось 6 бригад из 29 отрядов, а также Штаб Центральной оперативной группы. В них числилось 3557 человек (русских-2100, татар - 406, украинцев -331, белорусов - 23, другой национальности -697). В дальнейшем численность партизанских отрядов стала увеличиваться¹⁰⁵. Во время наступательной операции весной 1944 года они выступали вместе с советскими войсками, освобождавшими Крым.

....